Ворон - спутник арийских богов. Почти всегда он связан с битвой, войной и вестями, живущий в обоих мирах.

В Древней Греции он символизировал долголетие, был посвящен Аполлону и являлся его вестником. У Аполлона был ворон с блестящими, как серебро, перьями (по легенде, все вороны в то время имели такое оперение). Но ворон Аполлона отличался от других воронов: он летал быстро, как стрела, и мог разговаривать. Когда Аполлону приходилось уходить в дальние края, он говорил Корониде: "Я буду каждый день знать, как ты и Асклепий живете без меня. Мой ворон будет посещать вас и рассказывать мне о вашей жизни". Однажды, ошибка ворона стоила смерти Корониды. Ворон стал полностью черным и потерял речь.

Интересная связь подобных “вестевых” мотивов у древних греков и древних германцев, которые изображают на плечах Одина (Вотана) двух воронов - Хугина ("мысль") и Мунина ("память"), которые летают по свету и сообщают обо всем, что видели:

Хугин и Мунин
над миром все время
летают без устали;
мне за Хугина страшно,
страшней за Мунина, —
вернутся ли вороны!
(Речи Гримнира, 20)

Видно, что вороны здесь выступают связующим звеном между мирами богов и людей. Боязнь Вотана очевидна! Если один из воронов задержится, будет поражен или они будут разделены в полете, то цель их полета не будет достигнута. Ведь почему их всегда двое? Мунин без Хугина просто не осмыслит происходящего, как было в случае с вороном Аполлона, а Мунин без Хугина просто не сможет запомнить этого. Вернувшийся Мунин и Хугин возвращают Вотану память и сознание о том, где тот побывал вне себя, это возвращающееся основание для будущего осознания.

В дополнение ко всему германское предание говорят сим символом, что два ворона представляют собой правую и левую части мозга, также они обозначают тонкое тело человека, которое по ночам покидает тело физическое. Боязнь Вотана свершилась в сегодняшнее время. Беспамятством и бессмысленностью поражено современное бытие белого человека. Он не помнит основ своих, а потому не осознает, что происходит с ним и не знает, не может сделать осмысленных шагов в будущее.

Германцы почтительно относились к ворону. Изображение вороновых крыл использовались в качестве знамени на боевых судах в честь Вотана. Эти флаги, обычно вышитые дочерями больших воинов и королей, были символами удачи в их рейсах. Так сказано в «Саге о жителях Оркнейских островов», мать Сигурда соткала ему боевой стяг с изображением ворона. Этот стяг должен был приносить победу тому, кто его нес, но вместе с тем — смерть. В битве при Клонтарве один за другим погибли двое воинов, несших этот стяг. Тогда его взял ярл Сигурд и погиб. Но победа все же досталась ирландцам, а не скандинавам.

Ткут подобный стяг и неистовые воительницы Вотана – валькирии. Так поется в “Песне валькирий”, что мертвым соткана ткань будет из крови на поле боя. Воронов называют также “гусятами валькирий”, как во “Второй Песне о Хельги убийце Хундинга”, здесь же они и “соколы Одина”. “Спутник прекрасный/сумрачный ворон/для древа меча” – как примета смерти. “Радовать ворона” – сражаться (Речи Фафнира, 35).

У германцев ворон в сказаниях обозначается, с упоминанием крови и трупов, как его питья и пищи. Хейти ворона: «вран», «Хугин», «Мунин», «важный», «ранний», «считающий годы», «предвестник трупов». Хейти Одина, которые связывают его с главенствующей ролью над этими птицами: «ас воронов», «испытатель воронов».

Считалось, что вороново мясо наряду с мясом волка и змеи придает свирепости, необходимой для совершения убийства. Так Готторма в одной из скандинавских саг кормили им.

Превалирующий мотив крови и смерти не может затмить вещий аспект птицы Одина, который возможно и говорил через нее юному Ярлу, прародителю Белой расы, чтобы напомнить ему о надлежащей роли в этом мире, для которой сотворили его боги:

«Что ты, Кон юный,
птиц приручаешь?
Пристойней тебе
скакать на коне.
[. . .]
врагов поражать.
(Песнь о Риге, 47)

Образ ворона затронут и в русской традиции. Безусловно, и здесь это божья птица. И может относиться ко многим богам, связанным как с верхними, так и нижними мирами. Своим вещим словом к Велесу, своей священной чернотой к Чернобогу. Арабский путешественник Аль-Масуди в X веке пишет об идоле Чернобога в образе старца, где под левой ногой которого изображены черные птицы.

Ворон имеет отношение как не странно и к Яриле посредством извечного своего спутника волка через такие мотивы, как брань, кровь и трупы. Даже к Перуну, ворон, как громоносная птица, гнездится в темных тучах, закрывающих “блестящие светила”. В четверг, день, посвященный Перуну, ворон купается в “живой воде” дождя.

Из сказок и народных преданий, дошедших до нас, ворон практически всегда может достать то, чего не может достать смертный герой: “живую” и “мертвую” воду, которые из иного мира. Он подобен в этом волку. Но если волк без героя этого не может сделать, то ворон обладает подобной самостоятельностью и правом, что указывает на его божественность и на предельную недосягаемость смертному к одному из иных миров, где хранится “живая” и “мертвая” вода. Интересно отметить, как ворон в одном и том же клюве приносит две разные воды, не смешивая их!

Ворон, терзающий и клюющий плоть, есть символ, освобождающий душу от плена праха. Герой платит за преображение к лучшей участи смертью своего тела. Окропление “мертвой” и “живой” водой является чуть ли не алхимическим мотивом, а момент воскрешения убитого или старого является общеевропейским, изначальным элементом вечности гиперборейской, солярной традиции. В сказках есть сцены, где живой герой срезает со всех частей своего тела пласты плоти и кормит ими птицу, чтобы оказаться в недосягаемом месте. Т.е. пересекает некие преграды уже в качестве души, ведь птице присуща воздушная стихия и она символизирует зачастую душу, поэтому и может перевести подобных себе, не в силах выдержать груза внешнего, материи. Она глотает куски плоти, которые потом изрыгает наружу, но внутри они уже подверглись какому-то процессу трансмутации. Они прирастают к телу героя.

В иудо-христианских традициях ворон символизируется обычно врагом, наряду с волком, неподчиненным воле божьей, как в случае истории с Ноем, когда ворон не возвращается и становится проклятым. Он представляет темноту, разрушение и зло. Его связывают с божествами смерти. Ведьмы и Дьявол, по их мнению, могли принимать подобные формы.

Эдгар По. Ворон