Как и в других мистических традициях, в шаманизме посвящение состоит из трех частей — страдание, смерть и воскрешение, повторяющие акт космогонии. По мнению Мирчи Элиаде, это «три момента одного таинства, и все духовные усилия древнего человека были направлены на то, чтобы показать, что между этими моментами не должно быть разрыва. Нельзя остановиться в одном из этих трех моментов. Движение, воспроизведение продолжаются бесконечно».

Инициация начинается обычно с того, что наставник, боги или духи забирают неофита из семьи и уводят в глушь леса, джунгли, специальный дом, пещеру, на огороженную площадку и так далее. Главное — подальше от людей.
Покидание родного дома — глубоко символичное действие, так как дом в человеческом сознании означает устойчивое положение в мире. Когда же будущий шаман оставляет его, он тем самым демонстрирует свое желание выйти из мира обыденного, материального, отказаться от прошлого, в буквальном смысле порвать с ним и полностью сконцентрироваться на внутреннем, духовном мире.

Уединившись с наставником или духами-покровителями, неофит познает священные тайны: мифы о богах и происхождении мира, истинные имена богов и духов, назначение и происхождение шаманских предметов и так далее. В уединении ему открываются не только тайны его ремесла, но и тайны Вселенной. Это не случайно, ибо мистик после инициации должен уметь видеть иную сторону обыкновенных вещей, то есть за миром материальным — мир духовный. Часто для этого используется ритуальная смерть, означающая преодоление мирского, неосвященного состояния, свойственного простому обывателю.

У эскимосов иглулик инициация начинается с того, что старый шаман извлекает из глаз, мозга и внутренностей ученика его душу, чтобы духи узнали о нем все самое лучшее. Сам же неофит после этой операции обретает способность самостоятельно извлекать душу из своего тела и предпринимать мистические путешествия. Затем кандидат, сидя на скамейке в своем шалаше, долгие часы вызывает духов, как его научил наставник. И в результате он получает «озарение» — некий таинственный свет, ощущаемый во всем теле и внутри головы. Он подобен яркому пламени, дающему способность видеть в темноте, как в прямом, так и в переносном смысле. Лабрадорские эскимосы считают, что в виде медведя перед кандидатом появляется сам Великий Дух — Тонгарсоак.

Подобную практику выбора кандидата на роль будущего шамана по велению рода мы находим и у древних казахов и киргизов. Неофит также выбирался непосредственно старыми шаманами, преимущественно из детей-сирот. В первую очередь шаманы обращали внимание на детей, склонных к нервным заболеваниям, быстрым сменам настроения. У ребенка, умеющего быстро переключаться с раздражения на нормальное состояние, было больше шансов стать хорошим шаманом, поскольку именно такие дети, согласно общему мнению, более предрасположены к экстатическим трансам.
Независимо от метода отбора кандидат становится шаманом только после наставления двойного порядка:
- экстатического, включающего в себя сны, видения, трансы, наставления духов-покровителей, божеств и так далее;
— дидактического, состоящего из получения шаманского эзотерического знания (техники, имена и функции духов, мифология, тайный язык и тому подобное).

Как мы могли убедиться, общей чертой почти всех форм шаманского избранничества является «шаманская болезнь»: ряд болезненных феноменов, сопутствующих спонтанному проявлению или наследственной передаче шаманского призвания. Наблюдались случаи, когда молодые люди из шаманский семей воспитывались в абсолютном атеистическом духе в советское время, тем не менее страдали от «шаманской болезни» и избавлялись от нее только после того, как начинали практиковать шаманские техники.

Одна из характерных особенностей «шаманской болезни»: сопротивление этому состоянию только увеличивает страдания и не приводит к решению проблемы, ибо избранничество не дает человеку права выбора. Но стоит человеку отдаться воле духов или богов (принять шаманскую инициацию) — болезненные ощущения исчезают, доказывая тем самым, что это была именно «шаманская болезнь», а не какое-либо патологическое расстройство психики.
Остров Вайгач (по-ненецки Хебидя Я, что в переводе означает «святая земля») с древнейших времен являлся своеобразными воротами в Восточную Арктику. Это единственный в Арктике сакральный остров, который являлся местом поклонения главным божествам. С древнейших времен на этом острове взаимодействовали и развивались две культуры: поморская и ненецкая. Древние святилища с каменными и деревянными идолами — уникальные свидетельства верований местных жителей, сохранившиеся до наших дней.
Феноменом «шаманской болезни» интересовались многие исследователи: Ольмаркс, Ниорадзе, В. Г. Богораз-Тан, Д. Ф. Аб-рель и другие. Выдвигались разные предположения, в частности корни шаманизма видели в психопатологии (так называемой арктической истерии — распространенной в северных широтах болезни, связанной с недостатком света, холодом, дефицитом витаминов и так далее). Но эта точка зрения была развенчана Мирчи Элиаде, утверждавшим, что арктическая истерия не может быть источником и причиной «шаманской болезни» вследствие того, что шаманизм распространен по всему миру, а не только в арктических и субарктических регионах, как будто стал подниматься в небо. Я увидел очень далеко пред собой, через горы, как если бы земля была большой равниной. Мой взор достигал края земли». Теперь будущий шаман даже с закрытыми глазами может видеть сквозь мрак, видеть вещи и будущие события, скрытые от остальных людей, он может также находить похищенные души, независимо оттого, охраняются ли они, сокрыты ли в далеких чужих странах или же унесены на небеса или в страну мертвых. Заметим, что переживание внутреннего света, решающее в шаманской карьере иглулика, знакомо многим высшим мистикам.

Например, в ряде буддийских школ свет свидетельствует об успехе определенных медитаций. У якутов при посвящении старый мастер дает кандидату шаманский наряд, бубен и ведет его на возвышенность или равнину. Там шаман выстраивает справа от неофита девять юношей, а слева — девять девушек, становится у него за спиной и приказывает ему повторять за ним специальные заклинания. После этого он показывает кандидату места, где живет демон, рассказывает о том, какие болезни он лечит и как на него воздействовать. По завершении инициации неофит убивает жертвенное животное, окропляет его кровью шаманский наряд, а мясо съедается всеми участниками церемонии.
Необычная церемония публичного посвящения встречается только на острове Кар Никобарского архипелага.
Перед домом неофита собираются его родственники и друзья. Внутри помещения наставники-шаманы укладывают кандидата на землю и укрывают его тело листьями и ветвями, а голову — куриными перьями. Спустя некоторое время он встает, и ему во временное пользование даются различные амулеты и прочие символические предметы, которые после инициации кандидат должен вернуть владельцам. Неофиту также дают своеобразный скипетр и копье для борьбы со злыми духами, усаживают на специально изготовленный трон и переносят из деревни в деревню.
Через несколько дней наставники-шаманы уносят неофита в глубь джунглей (они обычно ассоциируются со страной умерших), где его обучают тайным наукам, и в первую очередь танцам и видению духов. По возвращении в селение неофит каждую ночь не менее часа танцует перед своим домом до тех пор, пока не закончится весь цикл шаманского обучения.
Карибские шаманы перед посвящением проходят предварительное обучение. Они должны знать традиционную мифологию, обучение включает в себя физическую и психологическую подготовку к трансу. Сама же инициация длится 24 дня и 24 ночи и делится на четыре части, при этом через каждые три дня интенсивной практики ученики (как правило, одновременно посвящаются сразу шесть юношей) три дня отдыхают. Весь этот период они живут в специально построенном для данной цели шалаше, покрытом пальмовыми листьями, соблюдают пост, много курят и жуют листья табака. Им прислуживают шесть девушек, которыми руководит старая наставница. В их обязанности входит снабжать кандидатов табачным соком (они обязаны пить его в огромных количествах) и каждый вечер натирать красной жидкостью все тело своего подопечного, чтобы сделать его красивым и достойным показаться перед духами. Натирание входит и в ритуал инициации неофитов ямана Огненной Земли. Они натирают себе лицо до тех пор, пока не появится вторая или даже третья «новая кожа», которую могут видеть только посвященные.

Исследователь А. Метро, приводя рассказы путешественников о посвящении карибов с островов Ляборд, сообщает, что наставники натирают тело неофита растительным клеем и покрывают его перьями, чтобы он мог летать и достигать жилища духов. На втором этапе инициации будущие шаманы учатся превращаться в ягуара и летучую мышь. Некоторые элементы карибского посвящения мы встречаем и в других частях Южной Америки: интоксикация табаком является характерной чертой южноамериканского шаманизма.

Все кандидаты изготавливают себе колокольчики, двухметровый «магический жезл» и лавочку из кедра, сидя на которой каждый вечер у шалаша слушают учителя или ожидают видения. Наставник рассказывает о добрых и злых духах, и главное — о Великом Отце Стервятнике, играющем существенную роль в посвящении. У него вид нагого индейца. Посредством вращающейся лестницы он помогает шаманам взлетать на небо. Его устами говорит сам Великий Отец Индеец, то есть Творец. Ночью кандидаты поют и танцуют в кругу, подражая движениям животных.

Днем посвящаемые остаются в гамаках в шалаше или лежат на скамьях, натирая глаза соком красного перца, размышляя об уроках учителя и пытаясь увидеть духов.

На пятую ночь после небольшого периода абсолютного поста, когда запрещен даже табачный сок, кандидаты, держась за руки, по очереди танцуют на веревках, натянутых наставником на различной высоте. Именно тогда они имеют первое экстатическое переживание, перед ними предстает доброжелательно расположенный дух (Тукаяна) и обращается к ним:
— Подойди ко мне, сейчас мы отправимся на небо по лестнице Великого Отца Стервятника. Идем, это недалеко.
Затем будущие шаманы встречают очень красивую женщину — Духа Вод (Амана), уговаривающую ' нырнуть вместе с ней в реку. Под водой она дарит им амулеты и магические формулы.
Далее путешествие приводит инициируемых к развилке Дороги жизни и смерти, где они могут выбрать путь либо в «Страну без вечера», либо в «Страну без рассвета». Потом они узнают судьбу души после смерти.
К реальности неофитов возвращает невыносимая боль, — это шаман-наставник прикладывает к коже марака — специальную циновку, кишащую большими ядовитыми муравьями.

В одну из ночей четвертого периода наставник по очереди кладет кандидатов на помост, подвешенный к потолку шалаша с помощью нескольких скрученных вместе веревок. Раскручиваясь, они вращают помост.
Будущие шаманы проходят через различные небесные сферы и встречаются с различными духами.
В случае публичного посвящения «территорией уединения» становится потусторонний мир, куда отправляется шаман в своих путешествиях. Во время инициации кандидата необходимо «оторвать» от мира обыденного. Только за пределами суетности можно получить сокровенное знание. Для того чтобы священное знание было передано, необходимо создать священное пространство, роль которого и выполняют перечисленные выше места.
Человеческое время также упраздняется и в сновидениях, играющих немаловажную роль как в избрании шамана, так и в инициациях. Первые инициационные сны иногда начинаются в юном возрасте, как это наблюдается у шаманов некоторых племен Большого Бассейна (нагорье в Кардильерах). В сновидениях они узнают о новом образе жизни, о табу, касающихся их будущей профессии, какие предметы нужно будет использовать при исцелении и тому подобное. История шамана из племени павиотсо повествует о том, как он получил инициацию во сне. «В возрасте пятидесяти лет я решил стать шаманом-знахарем. Для этого мне пришлось отправиться высоко в горы, где я, уединившись в пещере, обратился к духам с молитвой:
— Мой народ болен, я хочу ему помочь...
С наступлением ночи я лег спать, но так и не смог заснуть, мне все время мешал какой-то странный шум, крики и рычание зверей (медведей, горных львов, оленей и тому подобное). Но все-таки после долгих стараний и мучений я заснул. И тогда мне приснился сеанс шаманского исцеления. Я видел больного, слышал его стоны и видел, как лекарь лечил его и пел заклинания. Но больной все равно умер. И когда члены его семьи стали плакать, скала начала трескаться и в образовавшейся расщелине появился высокий и тощий человек, держащий в руках орлиное перо. Он приказал мне найти еще несколько таких перьев и научил меня исцелять людей».

В снах восстанавливается мифологическое время, что позволяет будущему шаману присутствовать при начале мира и благодаря этому стать современником сотворения и первичных мистических откровений. Важная часть шаманской инициации — ритуальная смерть. Она означает возвращение неофита в эмбриональное состояние в космологическом понимании, то есть возвращение в точку «ноль», в начальный миг творения, когда еще не существовало формы. Это возврат в докосмическое состояние, в хаос, в вечность, к началу бытия.

Особенно ярко это проявляется в так называемых «шаманских болезнях», когда кандидат практически полностью теряет рассудок и становится «безумным». Этот «психический хаос» — знак того, что неофит находится в состоянии «самоуничтожения», возвращения в небытие и что вот-вот возникнет новая личность, человек обыденный станет человеком священным.
С этой точки зрения всякая «шаманская болезнь» уже сама по себе играет роль инициации, поскольку страдания, вызванные ею, соответствуют испытаниям посвящения; психическая изоляция избранника — эквивалент уединения во время церемонии посвящения, а приближение смерти, ощущаемое больным (агония, потеря сознания и прочее), символизирует ритуальную смерть.

При инициации у майду кандидата помещают в канаву, наполненную «лекарством», а затем «убивают» его с помощью «лекарства-яда». По окончании посвящения неофит может держать в руках раскаленные докрасна камни, не получая ожогов.
Обряд посвящения в шаманы у нанайцев (так же, как и у уль-чей) называется сама нихэлини, что в буквальном переводе означает «шаман открывается». Он длился несколько дней и начинался с исцеления будущего шамана.

Когда родственники замечали, что у больного проявляются черты, характерные для «шаманской болезни», они посылали за старым опытным шаманом. При этом нередко наблюдались случаи, когда сам больной говорил, из какой деревни к нему едет шаман, в какой лодке плывет. Приглашенный шаман начинал камлать для больного и, если он действительно видел признаки, подтверждавшие, что перед ним будущий шаман, приказывал изготовить деревянную антропоморфную фигурку духа аями и поставить ее в каком-либо старом доме на деревянный настил, называемый бэсэрэ.
После этого шаман приступал к посвящению. Вначале семь или восемь человек, надевая шаманский костюм, танцевали с бубном по очереди в комнате, где проходила церемония. Сам же шаман приступал к камланию после них.

Он отправлялся на поиски духа, длительное время мучившего больного. Найдя дух, а он очищал его — гонял по сопкам, долинам и так далее. Это было необходимо для того, чтобы он лишился своих отрицательных качеств и в дальнейшем мог служить будущему шаману. Считалось, что чем больше дух бегал, летал по горам и долам, тем больше он очищался. Во время этого очистительного «марша» старый шаман все время спрашивал у неофита:
— Где сейчас дух?
— Его сейчас не видно, он отдыхает на черной туче.
Из этих ответов присутствующие убеждались, что перед ними — новый шаман: он видит путь своего духа, беспокоившего его во время болезни.
Так старый и новый шаман переговаривались до тех пор, пока бродивший повсюду дух не приближался к жилищу больного. В этот момент старый шаман говорил:
— Он уже близко!
Будущий шаман вскакивал, хватал бубен с колотушкой, начинал кружиться по комнате и петь (это важный момент, поскольку среди нанайцев и ульчей наиболее распространенным выражением, обозначающим шаманскую инициацию, является анг-мани нихэлини, что в дословном переводе значит «открывать рот и начинать петь, как шаман») и на мгновение падал без чувств. Такое поведение являлось показателем того, что больной уже стал шаманом.

Когда же дух входил в дом, старый шаман хватал его ртом и вдувал его в фигурку аями. В этот момент происходила важная
трансформация: душа больного (панян) превращается в неукта — душу шамана. Однако, по мнению некоторых шаманов, во время обряда посвящения, когда шаман вдувает духа в фигурку, не каждый сразу становился шаманом. Говорить о том, что трансформация произошла, можно только в том случае, если инициируемый тут же начинает петь «по-шамански» и деуглает это и в последующие дни. С наступлением сумерек фигурку оставляли на деревянном настиле.

На следующий день в доме кандидата проводили специальный обряд, в котором он уже принимал полное участие. Он должен был избавить Старый шаман в ритуальном костюме, с ритуальными стружками на сгибах рук и ног, узкими ремнями прикреплял к своему поясу со стороны спины фигурками. К ней же другим ремнем привязывали неофита таким образом, чтобы она все время была обращена лицом к посвящаемому. Это делалось для того, чтобы будущий шаман привыкал к фигурке аями, так как в ней находится его дух-помощник, который отныне должен всегда быть с ним. Ее поддерживал помощник. Затем ритуальными стружками кандидату обвязывали шею, сгибы рук и ног, давали в руки бубен и колотушку. Так как чаще всего больной был еще слишком слаб после продолжительной болезни, его с двух сторон поддерживали под руки. Позади него шел еще один человек с бубном.

На вопрос, каким образом душа обычного человека превращается в не-укта, один из шаманов ответил: «Панян перевертывается, будто со спины на живот». Другие информаторы говорили, что душа становится неук-та, когда панян «выворачивается наизнанку».

Шаман камлал, и процессия несколько раз обходила вокруг комнаты. Затем выходили на улицу и начинали обходить все дома в селении. Считалось, что подобный обход способствует излечению посвящаемого и его укреплению. Согласно поверью, в каждом доме селения он получал «частицу счастья». В каждом из них шаманская процессия совершала ритуальный обход помещения. Старого и нового шамана поили водой с листиками багульника, а прочих участников — холодной кипяченой водой. Все это время старый шаман камлал, бил в бубен и пританцовывал, а посвящаемый, обычно еще слишком слабый, относился к происходящему пассивно. Лишь в редких случаях он время от времени участвовал в ритуальном действии.
Число участников увеличивалось. Обойдя все дома, процессия снова возвращалась к дому больного. Там шаман отвязывал свой ремень от фигурки аями, и инициируемый теперь шел только за ней. Человек, державший фигутжу аями, начинал двигаться все быстрее и быстрее, пока не переходил на бег, и будущий шаман двигался вместе с ним.

С убыстрением темпа он начинал кричать, петь «по-шамански» и через некоторое время входил в экстаз.
После этого фигурку вносили в дом, какой-то период оба шамана (старый и новый) камлали вместе, но, дойдя до изнеможения, последний падал на постель и засыпал, обессиленный. Тогда старый шаман приступал к кормлению духа фями, после чего обряд посвящения считался законченном.
Если на следующий день «шаманская болезнь» не проходила, то обряд полностью повторялся. Больному делали еще одну фигурку духа аями. Так происходило до тех пор, пока не наступало выздоровление. Но такие повторения случались очень редко и рассматривались как что-то весьма странное.

В дальнейшем посвященный вел обыкновенную жизнь, его поведение ничем не отличалось от поведения других. Но, когда его приглашали кого-либо исцелить, он не мог отказать, поскольку духи велели ему шаманить, иначе он вновь серьезно заболеет.

Если будущему шаману аями даровали верхние боги, то обряд посвящения проходил по другой схеме. Перед инициацией старый шаман в течение двух-трех ночей очищал дергиль (мифическую шаманскую наследственную территорию) посвящаемого, освобождая ее от скверны всех находившихся там духов. Затем вместе с неофитом и в сопровождении всех своих духов-помощников отправлялся в Верхние сферы, где, согласно поверьям, находится город со множеством домов, окруженных изгородями и наполненных сторожами. Шаманы подходили к одному из домов и просили открыть им. Дверь тихо отворялась, и они попадали в большую комнату, в которой сидел бородатый старик Эндур Ама (верховный бог). Шаманы низко кланялись (ему и просили У него аями, на что Эндур Ама отвечал:
— Хорошо, берите, если найдете. Шаманы отправлялись на поиски духа, мучившего кандидата во время болезни. Они обходили все хранилища духов до тех пор, пока посвящаемый, узнав его, не восклицал:
— Я вижу его! Это он!
— Возьми его, — отвечал шаман (это испытательный момент, поскольку, согласно поверьям, только очень сильный будущий шаман мог взять духа сам, без помощи старого шамана).
Неофит хватал духа и вместе со старым шаманом возвращался на землю, где и вдувал его в фигурку аями.

Согласно другим шаманским версиям, Эндур Ама сам водил обоих шаманов по своим кладовым, открывал все ящики и показывал им разных духов. У бурят считается, что, прежде чем стать шаманом, кандидат долго болеет, а затем к нему приходят души предков-шаманов. Они окружают его и начинают мучить: терзать, бить, щипать, разрезать тело ножом и так далее. Сам же неофит в это время не подает признаков жизни, его лицо и руки синеют, сердце едва прослушивается, а дыхание практически неразличимо.

В шаманском посвящении бурят важное место также занимал обряд «те-ломытия» шамана. Он заключался в битье молодого шамана пучком прутьев, вымоченных в ключевой воде с различными травами. Во время этой процедуры шаман приносил клятву служения людям.
Согласно рассказу другого бурятского шамана, духи предков уносят душу кандидата на «собрание шайтанов». Там в течение семи дней и ночей его варят в котле и обучают шаманскому мастерству. Неофит во время всего периода инициации лежит как мертвый. При этом мужчины его семьи сидят возле него и поют: «Наш шаман воскреснет и скоро нам поможет!» Пока проходит посвящение, никто чужой не должен прикасаться к телу инициируемого.
Центральную роль в шаманских посвящениях играет восхождение на небо, без которого не обходится практически ни одна инициация. Влезание на дерево или столб, восхождение на гору, магический полет на небеса — все это отражение мифа, что некогда связь между Землей и Верхним миром была более прочной и человек мог легко путешествовать между ними.
Вот пример посвящения в шаманы у бурят, включающий элемент символического вознесения на небеса.
У ментавейцев важная роль в посвящении отводится духам. Они уносят кандидата на небо, где он получает чудесное тело, подобное их телам, и по возвращении на землю становится шаманом, а духи, принимавшие участие в вознесении, теперь будут его духами-помощниками.

По другим источникам, кандидат во время инициации или непосредственно после нее теряет сознание, а его дух возносится У вираджурфв наставник,внедряет скальные кристаллы в тело неофита, благодаря чему то4 обретает способность видеть духов. После этого старый шаман отводит кандидата к гробу, где тот от умерших получает магические камни. Далее неофит встречает змея, который Провожает его в недра земли, где находится много других змеев, фни обвивают его с ног до головы; скользя по нему, они втирают в него магические силы. По окончании инициации змей станет его личным тртемом.
Затем кандидат и старый шаман взбираются по веревке на небо, пока не .встретят птицу аяме. В своем путешествии они входят в лагерь Наивысшего -Существа через дверь, которая открывается и закрывается очень бькстро. Согласно верованиям вирад-журов, если дверь касалась; кандидата, то он терял магическое могущество и, возвратившись ,на землю, как правило, скоро умирал. Через эту дверь проходят только шаманы.
При Посвящении у якутских шаманов вначале наставник вместе с душой кандидата отправляется в долгое экстатическое путешествие, во время которого учитель показывает ученику тропинки, ведущие к месту, где живут болезни, терзающие людей. По окончании странствий мастер и кандидат надевают ритуальные наряды и проводят совместный шаманский сеанс, во время которого небо в челне, запряженном орлами. Там он разговаривает с небесными духами и просит у них лекарства для исцеления своих соплеменников. При этом каждый раз после изучения Определенной болезни наставник плюет ученику в рот, чтобы тот познал «адские дороги несчастий». После инициации старый шаман провожает ученика в Верхние миры к небесным духам. Считается, что по возвращении из этого путешествия неофит обретает «инициационное тело» и имеет право заниматься шаманским ремеслом.
Во многих мифах и легендах говорится о первых людях, возносившихся на небо. У предков маров был обычай восхождения на небо и нисхождения с него по дереву, а у вираджуров первый человек, сотворенный Наивысшим Существом, Баяме, мог входить на небо сначала по горной тропинке, а затем поднимаясь по ступенькам вплоть до Баяме. Считается, что шаманы могут делать это и по сей день.

Чтобы провести инициацию;, маньчжурские эвенки вначале подготавливают место, где она будет проходить. Для этого ставят два дерева, у которых предварительно обрубают толстые ветви, но оставляют верхушки. Затем их соединяют нечетным числом перекладин длиной 90— 100 см и у каждого помещают человеческую фигурку (ан'накан), размером около 30 см. В южном направлении, на расстоянии нескольких метров, ставят третье дерево. С помощью веревки или тонкого ремня его связывают с восточным деревом. Саму же веревку через каждые 30 см украшают ленточками и различными птичьими перьями. Иногда используется красный китайский шелк или бахрома, выкрашенная в красный цвет. На веревку также надевают деревянное кольцо, так чтобы оно могло перемещаться от дерева к дереву. Веревка символизирует дорогу (мост), по которой будут двигаться духи.
Кандидат садится между двумя деревьями и начинает бить в бубен, а мастер по очереди призывает духов и с помощью кольца, надетого на веревку, отсылает их будущему шаману. Перед тем как вызвать очередного духа, он забирает кольцо обратно. В противном случае духи входили бы в кандидата и не возвращались назад. Неофит стал бы не шаманом, а всего лишь безумцем и одержимым. После того как будут призваны все духи и они овладеют кандидатом, мастер расспрашивает его, а он должен рассказать всю историю каждого духа: кем он был раньше, при жизни, что делал и когда умер. Если кандидат успешно проходит испытания, то приносится жертва духам рода.
Инициация может длиться много дней — от 3 до 9 (но число их обязательно будет нечетным). Весь этот период каждый вечер шаман влезает на наивысшую ступеньку (перекладину) и остается там на некоторое время. Как справедливо замечает С. М. Широкогоров, относительно тунгусов и маньчжуров не может быть речи о настоящем посвящении, поскольку в действительности
кандидаты были посвящены духами задолго до их формального признания мастерами-шаманами и сообществом.

У маньчжуров церемония публичного посвящения включала когда-то хождение кандидата по раскаленным углям, чтобы проверить, действительно ли он распоряжался духами, которыми, как он утверждал, владеет.

Для подтверждения статуса будущего шамана маньчжуры использовали такое испытание. Зимой пробивали во льду девять прорубей. Задачей же кандидата было нырнуть в одну из них и, проплыв подо льдом, вынырнуть в следующей, и так дальше до девятой проруби. Это очень напоминает тибетские його-тантрические испытания, когда адепт снежной зимней ночью должен был высушить на голом теле определенное количество мокрых простынь. Необходимо сказать, что способность выделять тепло — характерная и важная способность, присущая шаманам. У эскимосских шаманов доказательство холодостойкости — несомненный признак шаманского призвания.
Во многих культурах инициационное вознесение дает будущему шаману способность летать, преодолевая в мгновение ока огромные расстояния. Нередко в инициациях присутствует символ моста (верёвка, соединяющая березы, на которой развешаны разноцветнее ленточки; радуга и так далее). Данный символ перехода используется и в других мистических системах. Например, в иранской мифологии по мосту Чинват, под которым разверзлась бездна ада, идут усопшие. Для праведников его ширина равна девяти копьям, а для грешников он становится узким, как лезвие бритвы. По этому же мосту проходят и мистики, совершающие свое экстатическое путешествие на небо. Подобный образ встречается и в финской традиции, где мы обнаруживаем усеянный иглами и гвоздями мост, перекинутый через ад, по которому умершие и шаманы в состоянии мистического экстаза совершают путешествие в иной мир.

Мост («уже волоса»), соединяющий землю с астральными сферами и раем, встречается и у арабских мистиков. В видении святого Павла также возникает мост, «узкий, как волос», соединяющий наш мир с раем. Средневековые легенды повествуют о «мосте, скрытом под водой», и о «мосте-мече», переход по которому вызывает страдания и муки. Но именно по нему должен перебраться Ланцелот, герой преданий артуровского цикла. Образ узкого моста использовался также и для того, чтобы указать на трудность пути к мистическому познанию мира.
Мотив восхождения на небо по мосту (в любой его модификации) во время шаманских инициации отсылает нас к изначальным временам, когда было возможно более легкое сообщение между небом и землей, но из-за определенного события, как правило ошибки, эта связь была прервана. Таким образом, во время инициации эта важная связь восстанавливается. Мирча Элиаде писал: «Знахари, шаманы и маги не делают ничего иного, кроме восстановления — хоть и временно даже для самих себя — этого "моста" между небом и землей, который когда-то был доступным для всех людей».
По поверьям удмуртов, к тому, кому суждено стать шаманом (тупо), ночью приходит верховный бог в сопровождении старого опытного наставника. Он, играя на гуслях (гусли Инмара — инструмент, приближающийся по своим функциям к шаманскому бубну, открывающему путь в иные пространства), выводит неофита в поле, к большому оврагу или широкой реке, через которые натянуты струйы (опять символ «моста тоньше волоса»). Там перед взором кандидата предстают семьдесят семь елей. Если он сумеет их все сосчитать, то получит в дар способность Насылать порчу и лечить людей. Задача будущего шамана — проплясать на натянутых струнах, соединяющих землю и небо, и не упасть. Только тот, кто сумеет сделать это, действительно может считаться шаманом.
Немало встречается примеров символа радуги как моста, соединяющего миры (в частности — землю и небо). Так, чтобы достичь высших пространств и освободить души умерших, маорийский герой Тавгаки и гавайский Аукеленуиаику используют радугу. Небо и землю соединяет мост-радуга (Биврест) в скандинавской мифологии.
В связи с радугой следует упомянуть и о символике семи цветов, ассоциируемых с семью небесами, семью ступенями, Мировым Древом с семью ветвями, также широко распространенной в мифологиях. Например, радугой называются разноцветные ленточки, используемые бурятами во время шаманской инициации. Они символизируют восхождение шамана на небеса. Рисунки радуги, которая понимается как мост на небо, часто встречаются на шаманских бубнах. Представления о радуге как дороге между мирами мы также встречаем в Японии, Индонезии, Меланезии, Месопотамии и других регионах.
Большинство инициации включают в себя расчленение тела кандидата, после которого происходит обновление внутренних органов. Это характерная черта шаманского посвящения.
Интересно, что, по представлениям орочей, в процессе инициации изменялось не только тело, но и душа кандидата. Считалось, что душу неофита переделывали небесные старухи и качали ее в небесной люльке, потом к ней «прикладывали руку» кузнецы. По представлениям якутов, души будущих шаманов перевоспитывались верхними духами на деревьях. Разные птицы держали их на разных сучках и в дуплах этих деревьев и выкармливали их особой пищей. Этот процесс продолжался несколько лет. И только по истечении этого срока тело будущего шамана подвергалось расчленению и переделке.
Папуасы кивай рассказывают, что некогда один мужчина был ночью убит духом умершего (оборо). Он вынул из человека все кости и заменил их костями оборо. Когда дух воскресил мужчину, тот оказался подобен духам, то есть стал шаманом. В дар оборо дал ему кость, чтобы он с ее помощью мог вызывать духов.
У вотйобаллуков шамана-знахаря посвящает сверхъестественное существо — Нгатйа. Оно вспарывает кандидату живот и вкладывает в нега горные кристаллы, содержащие в себе магическую силу. Внедрение в тело неофита горных кристаллов является одной из самых характерных черт южноамериканского шаманизма. Кристаллы часто являются источником целительной и маги-
ческой силы. При лечении хала используют кристаллы кварца, полученные от духов воздуха или, согласно поверьям, отколотые от кусочков огромных кристаллов, которым Высшее Существо позволило упасть с неба. Скальные кристаллы, тесно связанные со Змеем-Радугой, дают шаману способность подниматься на небеса. Подобные верования мы встречаем у негритосов Малакки. У шаманов морских даяков из Саравака (Калимантан) есть «световые камни», отражающие все, что происходит с душой больного, и таким образом открывающие, где она блуждает.
Один из шаманов племени унматьера так рассказывал о своей инициации: «Однажды ко мне пришел старый шаман-знахарь и бросил в меня из пращи несколько камней атнонгара (это маленькие кристаллы, согласно поверью, дающие шаманам магическую силу; считается, что они размещены внутри тела и шаманы по желанию могут вынимать их). Одни попали мне в грудь, в голову, другие пробили уши (войдя в одно и вылетев из другого). И в конце концов я упал замертво. Пока я лежал мертвым, старый шаман-знахарь вынул из моего тела все внутренние органы и оставил их лежать на земле всю ночь. Утром он внимательно осмотрел их и поместил обратно, но вместе с ними положил в тело и камни атнонгара. Затем накрыл меня листьями и стал петь надо мной, пока мое тело не распухло. После этого он вложил мне в руки и ноги еще камни атнонгара и похлопал по голове. Я очнулся, но старый шаман не позволил мне вернуться домой, а заставил пить воду и есть мясо, содержащие камни атнонгара. Через время я заснул, а когда пробудился ото сна, то не мог понять, где нахожусь. Я забыл все, что было связано с моей прошлой жизнью. Но старый шаман-знахарь отвел меня домой и показал мне мою жену. Так я прошел посвящение и стал шаманом-знахарем».
По верованиям алтайских шаманов, во время инициации духи предков вспарывают им живот, выпивают кровь и съедают
их тело.
Подобная схема посвящения встречаемся и у австралийских шаманов-знахарей. Так, в племени Порта Джексон неофит должен заснуть на могиле. И тогда к нему приходит дух умершего, хватает его за горло, душит, вытягивает внутренности и заменяет их на новые, после чего
шаман воскресает.